Один на тысячи: как на Урале отбирают доноров костного мозга
В субботу, 21 сентября, в России отмечается День донора костного мозга. О том, насколько сложно найти подходящего донора, что чувствует тот, кто согласился им стать и помог спасти чью-то жизнь, в интервью ЕАН рассказывают начальник отдела молекулярно-биологической диагностики Челябинской областной станции переливания крови Татьяна Суслова и донор костного мозга Дмитрий Еловский.
— Насколько актуальна проблема донорства костного мозга для Челябинской области?
Татьяна Суслова: Вопрос, скорее, к клиническим врачам, а не к врачам станции переливания крови. Но в Челябинске есть два достаточно крупных гематологических отделения: одно — в областной клинической больнице № 1, второе — в Областной детской клинической больнице. В них проходят лечение те, кто страдает от серьезных гематологических заболеваний — рака крови, тяжелых форм анемии. В некоторых случаях химиотерапия недостаточно эффективна и не помогает. Тогда помочь может только пересадка стволовых клеток костного мозга.
— Насколько сложно найти донора для пересадки костного мозга?
Т.С.: Сама процедура поиска, подбора донора довольно простая. Сложность в другом — донор и реципиент должны полностью подходить друг другу по генам в шестой хромосоме, по ее участку, который является полиморфным. Генетических вариантов, которые мы должны учитывать перед пересадкой, — несколько десятков тысяч. Поэтому для того, чтобы точно найти и дать на пересадку потенциального донора, нам нужна примерно тысяча добровольцев, которые прошли HLA- типирование. Среди них мы почти наверняка одного подходящего найдем. Такая вот пропорция… То есть если в том или ином отделении есть пять больных, которые нуждаются в пересадке костного мозга, значит, мы должны «просеять» минимум 5 тыс. человек.
— Как организована система поиска, подбора, учета доноров у нас в стране?
Т.С.: Существуют так называемые регистры доноров стволовых клеток, раньше они назывались регистры доноров костного мозга. Они есть практически в каждой достаточно развитой стране и в целом объединены в мировой регистр. Это логично — чем больше вариантов, тем легче идет поиск возможных доноров.
В нашей стране еще во времена СССР в 1982 году была организована первая лаборатория иммунологического типирования тканей, которая была предназначена для подбора доноров и помощи в трансплантации стволовой клетки и, например, почки. Но это было давно, и методы были стерологические, то есть определяли белки, а не хромосомы.
Но приказ о создании таких лабораторий был замечателен тем, что служба иммунологического типирования охватывала несколько крупных областных станций переливания крови, которые были расположены в ключевых регионах страны — Ростов, Свердловск (Екатеринбург, — прим. ЕАН), Челябинск, Хабаровск, Киров, Иваново, Куйбышев (Самара, — прим. ЕАН).
К сожалению, с распадом СССР и лаборатории, которые были созданы, не смогли развиваться так, как это было задумано. Причина понятна — недостаток или отсутствие финансирования. Поэтому со временем кто-то из них сумел выжить, как мы в Челябинске, кто-то — нет. Где-то были построены новые лаборатории. Например, в Кирове вместо закрывшейся лаборатории был построен Плазмацентр.
И старые, и новые лаборатории продолжали поиск доноров костного мозга, несмотря на то, что формального отдельного приказа, регламентирующего эту деятельность, не было. У нас в области есть свой регистр.
— Сколько человек в него включено?
Т.С.: Около 4,5 тыс. человек со всего региона. Мы далеко не самый крупный регистр по количеству потенциальных доноров — в том же Кирове, например, около 35-40 тыс. человек. Но именно наша лаборатория первая начала эффективно работать — уже в 2007 году мы нашли донора для пациента из Областной детской клинической больницы Екатеринбурга. Тогда это были единичные случаи, сейчас же идет совершенно системная работа.
Дима, который стал донором в 2015 году, — уже четвертый донор, которого мы направили к соседям в Екатеринбург. И сегодня Челябинск в лидерах по общему количеству случаев, когда для трансплантации были выбраны именно наши доноры — с 2007 года всего было 28 случаев. Порой по 4-5-6 человек в год сдавали свои стволовые клетки.
Если же вернуться к масштабам страны, то сейчас в России существуют два крупных регистра доноров стволовых клеток. Это прежде всего государственный регистр, в который входят регистры всех государственных учреждений. С другой стороны, очень здорово помогают благотворительные организации. Такие как «Дети России», «Подари жизнь», наша челябинская «Искорка», и многие другие.
Дело отчасти в том, что сейчас донорство стволовых клеток никак не прописано в российском законодательстве. В отличие от того же донорства крови. И, по сути, на сегодня это патриотическая акция тех людей, которые готовы помочь тем, кто нуждается. А проезд, проживание доноров к месту забора стволовых клеток, как правило, оплачивают именно благотворительные организации.
— Среди кого вы ищете потенциальных доноров стволовых клеток?
Т.С.: Конечно, основную массу составляют те, кто уже является нашими донорами крови. «Они нам известны, и, если у них есть желание и они согласны стать донорами стволовых клеток, мы берем дополнительные анализы, определяем комбинацию генов системы HLA, расположенную на 6-й хромосоме, про которую я говорила ранее, и включаем донора в регистр. (Регистр — это база данных доноров с данными об их поле, возрасте, наличии или отсутствии у них инфекционных заболеваний, комбинации генов системы HLA).
— Насколько облегчают процесс поиска доноров современные технологии?
Т.С.: Конечно, сейчас легче. Если в 1990-х годах мы перешли от определения белков на анализ генов системы HLA (точнее, с серологического типирования на анализ ДНК, который был основан на простой полимеразной цепной реакции), то сейчас, например, есть методы высокопроизводительного секвенирования нового поколения, которые значительно более точны и эффективны и позволяют работать с огромными массивами данных, обрабатывать одновременно десятки и сотни образцов.
— Получается, что практически любой человек, который когда-либо сдавал анализ ДНК, может потенциально попасть в число доноров стволовых клеток?
Т.С.: Если в этот анализ была включена шестая хромосома, в которой расположен комплекс так называемых трансплантационных антигенов системы HLA, — да, конечно. Другое дело, что донор — это донор и он должен иметь так называемое «донорское здоровье»: не иметь хронических заболеваний, инфекций, болезней крови, вирусных заболеваний и так далее.
Базовую часть обследований и анализов потенциальный донор проходит у нас на станции, а более глубокие, детальные исследования — уже в той больнице, где у него будет осуществлен забор клеток.
Спасение детских жизней, или все о трансплантации костного мозга в Екатеринбурге
— А возраст, пол донора?
Т.С.: Практически не имеет значения. Теоретически это может быть и человек в возрасте до 60 лет. Другое дело, насколько он в этом возрасте здоров. Поэтому, конечно, чаще встречаются достаточно молодые доноры — 21-22 года. Самому старшему донору было 49 лет.
Дмитрий Еловский: На момент, когда мне предложили стать донором костного мозга, я учился в медицинской академии (сейчас я учусь в ординатуре). И у нас принято так, что все студенты-медики — это доноры. Дело и в особых привилегиях, которые есть у доноров, и в какой-то степени это же наш долг.
Конечно, то, что я понимал особенности процедуры, облегчило мое решение о согласии стать донором. Поверьте, не каждый человек с улицы даст согласие на забор стволовых клеток. Увы, часто люди очень этого боятся. Хотя, учитывая очень низкую вероятность того, что вы кому-то вообще подойдете в качестве донора…
— Дмитрий, ты знаешь, кому именно помог?
Д.Е.: Я знаю только, что это была девочка, которая болела тяжелым заболеванием крови и без трансплантации ей было не обойтись. Знаю, что процедура ей помогла справиться с болезнью. Конечно, как-нибудь бы хотелось познакомиться… Но есть правило — конфиденциальность процедуры. И, наверное, ее надо соблюдать…
— Расскажите, как происходит забор стволовых клеток?
Д.Е.: Есть два варианта — оперативный и консервативный. Консервативный — когда после определенной подготовки специальными препаратами, которые вызывают выход стволовых клеток из костного мозга, стволовые клетки забирают из вены с помощью специального прибора — клеточного сепаратора. При этом все остальное — плазму, эритроциты и так далее — аппарат возвращает обратно донору. По сути, процедура почти аналогична сдаче крови. Разве что длится несколько часов. И сама подготовка к процедуре, о которой мы сказали чуть выше, занимает несколько дней.
Оперативный способ, который в силу определенных обстоятельств выбрал я, — это одномоментная процедура, которая проходит под наркозом в условиях операционной. У взрослого человека костный мозг располагается в тазовых костях и немного в грудине. Забирают для пересадки его, как правило, в тазовых костях с помощью пункции — специальной иголкой делается прокол в кости и оттуда шприцем забирается костный мозг.
— Какой способ эффективнее?
Т.С.: Они практически равноценны, поэтому право выбора остается за донором.
— Как после забора материала он транспортируется до больного? Сколько времени есть на пересадку?
Т.С.: От забора клеток до пересадки должно пройти не более суток. Можно, конечно, в теории заморозить клетки, но это нерационально.
Что же до транспортировки материала, то это не так часто встречается. Гораздо проще и надежнее отправить донора в клинику, где находится реципиент, и уже там, на месте, осуществить его подготовку к процедуре и сам забор клеток.
К сожалению, в Челябинске сейчас нет центра, где производился бы забор стволовых клеток для трансплантационных процедур. И у нас не пересаживают их нуждающимся больным. А хотелось бы, чтобы такой центр был. Сейчас же пересадку костного мозга в России осуществляют всего семь клиник — три в Москве, две в Санкт-Петербурге и две в Екатеринбурге (с коллегами из Екатеринбурга, кстати, у нас давние и очень добрые связи). Еще планируется создать подобный центр в Иркутске. И все. Повторюсь, очень хотелось бы, чтобы пересадку стволовых клеток делали и у нас…
— Забор стволовых клеток в костном мозге — это единоразовая процедура? Есть ли случаи повторного донорства?
Т.С.: Повторный забор — очень редкая история. Только если реципиенту первая процедура не помогла и приходится просить помочь ему еще раз. Хотя в некоторых регистрах есть случаи и трех-четырехкратного забора клеток (здоровью донора это не грозит, количество стволовых клеток полностью восстанавливается), но чаще всего это все-таки единичная процедура.
— Насколько дорогостоящая процедура подбора доноров?
Т.С.: Зависит от многих факторов. Первое, на что идут деньги, — это анализы. Если к нам пришел донор и дал согласие стать донором стволовых клеток, то мы помимо обычных анализов и осмотров врачами должны провести его генетический анализ системы HLA на шестой хромосоме. На начальном этапе это стоит в районе 10-15 тыс. рублей на одного человека. Если нужен развернутый анализ, то сумма значительно выше — 40-50 тыс. Еще значительные суммы тратятся на собственно процедуру взятия стволовых клеток, про которую рассказывал Дмитрий.
От редакции: трансплантация костного мозга в России осуществляется в основном благодаря поддержке благотворительных фондов. В Екатеринбурге БФ «Дети России» также занимается обновлением технологической базы Центра детской онкологии и гематологии ОДКБ. Лучший подарок, который ко дню рождения хотел бы получить фонд, – поддержка этого проекта, ведь речь идет о спасении детских жизней. Внести пожертвование на покупку нового оборудования можно на сайте фонда «Дети России».
Беседовал Дмитрий Моргулес
