Донор N 13

размещено в: Новости | 0

В российском регистре доноров костного мозга всего 50 тысяч фамилий, а нужно — 300-500 тысяч

«Российская газета» — Федеральный выпуск №6817 (246)

Текст: Ирина Краснопольская

29.10.2015, 20:00

Фото: Михаил Синицын/ РГ

Александра Касаткина, донора костного мозга, нашли в компьютерной базе.

В Российской детской клинической больнице провели очередную пересадку стволовых клеток. Подчеркиваю, очередную: всего на счету завотделением трансплантации костного мозга, доктора медицинских наук Елены Скоробогатовой, которая руководила процессом, их почти 900. А она не единственный специалист в этой клинике, занимающейся пересадкой костного мозга и стволовых клеток.

Да, высокие технологии постепенно становятся практикой ведущих клиник страны. Но факт остается фактом: доноров, необходимых для проведения важнейшей процедуры спасения жизни, не хватает. В российской базе данных всего 50 тысяч доноров костного мозга и стволовых клеток. Очень мало! Ведь в каждом случае трансплантации требуется строжайший отбор и подбор на совместимость. Иначе пересадка лишена всякого смысла, иначе отторжение. К сожалению, не всегда есть возможность родственной пересадки.

По самым скромным подсчетам, в отечественном банке данных надо бы иметь 300-500 тысяч доноров. В мире сейчас почти 27 миллионов потенциальных доноров костного мозга. И хорошо, что огромный мир так мал, так узок, что есть возможность заимствовать донорские органы из хранилищ других стран, что регистр хранилищ вне всяких санкций, вне границ.

РЕКЛАМА

Для тех, кто не знает: костный мозг — это мягкая ткань, похожая на губку, которая располагается внутри костей. Здесь содержатся стволовые клетки. Трансплантация костного мозга подразумевает пересадку, то есть введение в организм заболевшего человека донорских стволовых клеток, которые дают начало новым клеткам крови.

Наш организм содержит примерно 50 миллиардов стволовых клеток, которые регулярно обновляются. С возрастом их количество сокращается. И к 70 годам остается совсем мало. Поэтому возраст доноров стволовых клеток ограничен рамками — от 18 до 55 лет.

И еще из области ликбеза: стволовые клетки умеют восстанавливать поврежденные участки органов и тканей. Введенные в организм, они по кровяному руслу устремляются к пораженному органу. Они способны восстановить практически любое повреждение, превращаясь на месте в необходимые организму клетки — костные, печеночные, сердечной мышцы, даже нервные. Специалисты уже умеют направлять их, а потому возможности лечения болезней с их помощью практически безграничны. Рак крови, апластическая анемия, врожденное расстройство обмена веществ, нарушения работы иммунной системы, системный склероз…

Вот почему так важно, чтобы не было проблем с донорами. Вот почему сегодня — о Саше Касаткине, который в Регистре доноров стволовых клеток значится под номером 13.

Мне не важно, будет ли Алина знать, чьи стволовые клетки ее спасли, — говорит высокий, лопоухий 23-летний донор из Челябинска

Раньше, а в некоторых, редких случаях и сейчас, для пересадки костного мозга делали небольшие разрезы на пояснице. Туда вводили иглу и брали костный мозг. Накладывались швы. Но теперь появились «умные» аппараты. Теперь в вену на руке вводится специальная игла, подсоединенная к такому аппарату. Игла забирает нужную дозу крови донора, а аппарат из этой крови — нужные клетки. И с помощью второй иглы в вену другой руки возвращает кровь обратно донору. Как-то специально восстанавливать донору стволовые клетки не требуется — они восстанавливаются сами.

Примитивно? Только в подобном пересказе. На самом деле это сродни фантастике, это высший класс врачевания. Не говорю о том, как ищут «пару»: донор-реципиент. Чтобы они максимально подходили по огромному количеству параметров. А во время самой процедуры в специальной операционной один врач забирает клетки, другой их обрабатывает специальным образом, третий осуществляет саму трансплантацию в специальном боксе…

Александра Касаткина — донора для двухлетней Алины, страдающей тяжелейшим заболеванием крови, нашли в компьютерной базе данных. В день, когда проходила сама процедура, мы договорились с Еленой Владимировной и с Сашей, что после окончания процедуры донор приедет к нам в редакцию. Но процедура началась позже намеченного времени. И потому Саша приехал на встречу утром следующего дня. Уточняю, время не случайно: это свидетельство того, что сдача стволовых клеток не опасна. Что донор после процедуры чувствует себя нормально.

А сразу не написала об этой пересадке лишь потому, что всегда следую правилу — отследить состояние пациента после операции. Процесс восстановления Алины проходит нормально. Так что можно об этом рассказать. Сама Алина вряд ли когда-либо узнает, кто ее спас. Важно ли это для Саши Касаткина?

— Мне не важно, будет ли Алина знать, чьи стволовые клетки ее спасли, — отвечает высокий, лопоухий 23-летний донор из Челябинска.

Саша родился в Златоусте. Его отец Валерий Геннадьевич — инженер, мама Елена Юрьевна — бухгалтер. Младший брат Степан учится в школе.

Сам Саша заочно заканчивает Южно-Уральский университет по специальности психология. За учебу платит — работает оператором в компании по сотовой связи. Живет пока на съемной квартире. В Челябинске его ждет любимая девушка Мария — тоже оператор.

Саша пишет рассказы- «ужастики»- как он говорит, чтобы пощекотать нервы. А стихи — только о любви. Ему нравятся экстремальные виды спорта. И еще он любит ремонтировать ноутбуки. Вот такой портрет.

Блиц-интервью

Почему ты решил стать донором?

Александр Касаткин: Денег катастрофически не хватало. Узнал, что если сдать кровь, то могут заплатить 500 рублей. Для Москвы — не деньги? А для студента-заочника из Челябинска хоть что-то. Мне не хотелось сидеть на шее у родителей. Жил отдельно с 19 лет, подрабатывал слесарем. Потом занимался ремонтом всякой техники. Был еще проводником на РЖД.

У тебя какая группа крови?

Александр Касаткин: Четвертая, резус положительный. Куда истратил первые 500 рублей, не помню. Но помню другое: я понял, что могу помогать людям, и это не требует от меня никаких усилий. Просто моя кровь кому-то может пригодиться. И я стал безвозмездным донором крови. Но когда мне предложили стать донором костного мозга и стволовых клеток, согласился не сразу. Погрузился в Интернет, чтобы войти в курс дела. Понял, что такие доноры приносят еще большую пользу. А для самого донора это абсолютно безопасно. И вот вчера впервые я это ощутил уже на практике.

Почему именно тебя выбрали для спасения двухлетней Алины, страдающей тяжелейшим иммунодефицитом?

Александр Касаткин: Позвонила главврач станции переливания крови Челябинска. Говорит: в Москве в Российской детской больнице срочно нуждается в стволовых клетках маленькая девочка. И что по всем параметрам я подхожу. Но все равно я прошел необходимые процедуры. Так положено. И лишь после этого вылетел в Москву.

Твои родители знают об этом?

Александр Касаткин: Конечно! Они меня поддержали.

По твоему виду, по твоему состоянию — никаких следов вчерашней сложнейшей операции. Но если честно: как ты ее перенес?

(Прежде чем ответить, Саша звонит лечащему врачу Алины — Наталье Сидоровой, чтобы узнать, как чувствует себя девочка. Получив типично медицинский ответ: «состояние стабильно положительное», — улыбается).

Александр Касаткин: Я приехал за неделю до процедуры. Снова сдал все анализы. А ровно через неделю у меня взяли костный мозг. Если считать болью взятие крови из вены обычной иглой, то вот и все неприятности. Сама процедура заняла 4 часа, Алина ждала мои клетки в боксе. А я после этого встал и пошел в отель.

Тебя хотя бы покормили?

Александр Касаткин: Да. Это был легкий ужин и чашка кофе. А сегодня — на другой день после процедуры никаких ограничений нет. Чувствую себя нормально. Вечером улечу в Челябинск.

Будешь ли дальше донором костного мозга?

Александр Касаткин: Обязательно. Такое донорство еще вселяет особое чувство: раз я могу быть таким донором, значит, я абсолютно здоров.

Но ведь денег за это не платят?..

Александр Касаткин: Это только по молодости я побежал сдавать кровь за деньги. Для меня сейчас важно другое: я помог спасти жизнь. Это ни с чем не сравнимо. И если можно, я бы через вашу газету обратился к сверстникам: таким донором, как я, может быть любой здоровый человек от 18 до 55 лет. Хотя бы однажды попытайте счастья стать донором.

«Российская газета» — Федеральный выпуск №6817 (246)